Свадьба воистину серьезное событие в жизни каждого человека, а для чистокровного волшебника это еще и шаг для продолжения рода. К этому событию Эндрю стремился всегда, всегда же он знал, что выбор его падет на самую лучшую девушку. Чистую не только кровью, душой и телом, но и действительно достойную называться миссис Забини. Будучи всегда осмотрительным и несомненно расчетливым, как его уважаемая матушка, Дафна Забини, в девичестве Гринграсс, Эндрю долго выбирал подходящую партию. Однако ему повезло намного больше, чем кому бы то ни было. Свой выбор он сделал сам, самостоятельно, пусть и получил благословение от своих родителей и родителей невесты. Офелия Нотт - подруга его сестрицы Кассандры - была настолько не похожа на других, что он не мог не заметить ее, когда та расцвела, словно бутон розы. Колючая для одних и нежная для него.
Эндрю всегда забавлял флирт, он давал девушкам чувствовать себя привлекательными, а ему и его лучшему другу, Эдварду, это повышало самооценку, ну и просто забавляло. Все эти краснеющие от смущения аристократки и не только, пушистые трепещущие ресницы, под которыми скрывались сияющие взгляды.
Пьюси он любил как своего брата и доверил бы ему свою жизнь, хотя многие бы не поняли подобного на факультете имени Салазара Слизерина. Если Эдвард был королем их факультета, то самого Эндрю можно было назвать десницей короля. Не любящий быть на виду, но не менее коварный, чем его друг.
Предложение руки и сердца Эндрю обсудил с Пьюси, для него было важно получить одобрение лучшего друга. Эдвард был частью его жизни, и Забини не желал менять этого и после обручения с прекрасным ангелом. Теперь только его ангелом.
Ночь перед свадьбой Эндрю провел за письменным столом. Для юноши она всегда была плодотворнее дня, и лучшие из своих решений он принимал именно в свете звезд и луны. Он писал два письма. Одно Забини адресовал своему другу и шаферу, а второе - Офелии. Может, для многих это бы показалось глупостью, ведь можно высказать все в лицо, но что слова. Они вылетают словно совы из уст и забываются со временем, а бумага способна хранить тайны веками.

«Дорогой друг,
я несказанно счастлив, что в самые важные моменты в моей жизни ты всегда был рядом со мной. Среди тысяч, миллионов людей в этом мире мне посчастливилось встретить тебя. Более того, за долгие годы нашей дружбы, ты стал мне братом и это не может не радовать меня. В твоей тени быть для меня честью и тебе, как никому известно, что мы прекрасно дополняем друг друга. Признаться, я был удивлен, что мы не влюбились в Офелию одновременно, ведь наши вкусы настолько похожи, что это было удивлением для меня. Случись так, что ты полюбил бы ее наравне со мной, я бы отступил, не желая делать тебя несчастным, и не стал бы даже пытаться симпатизировать ей. Но, хвала Мерлину, нашу дружбу обошло это стороной и я могу быть уверен, что она продлится вечность.
Всегда твой верный друг,
Эндрю»

«Мой ангел,
сегодня самый волнительный день, я не могу скрыть это, хотя вы знаете, что я всегда был очень сдержан. Но этой ночью я словно мальчишка бродил под вашим окном, надеясь увидеть хотя бы на миг ваше лицо. Но, увы, меня увели силой, чтобы не нарушить эти глупые приметы. Я был возмущен и не смог уснуть, надеюсь, что сон не одолеет меня за праздничным столом, и я смогу наконец-то побыть с вами. Я понимаю, что впереди у нас вечность, но я не могу пережить разлуку с вами даже на час. Я, признаться, хотел взобраться по стене и выкрасть вас или даже воспользоваться метлой Кассандры, но она категорически запретила мне ее трогать. Я люблю вас, мой ангел, и считаю секунды до того, как увижу вас.
Всегда ваш безнадежно влюбленный,
Эндрю»

Он собирался передать послания лично при встрече, но ее пришлось отложить из-за одеваний и некоторых примет. Глупых и совершенно, по его мнению, необоснованных. Одно успокаивало его, что ожидания будут вознаграждены вечностью.
- Все готово, хозяин, - известил домовой эльф, появившись из-за двери.
-Хорошо, передай матушке, что я скоро спущусь, - сказал он, вставая из-за стола.  – Постой! – окликнул он существо и тот послушно обернулся. – Передай это письмо моей невесте, а это моему другу, мистеру Пьюси, - отдавая письма домовому эльфу произнес Эндрю с небольшим волнением в голосе.
Эльф склонил голову и вышел из комнаты с письмами.
«Возможно, было бы лучше передать их лично, но…» - Эндрю бросил взгляд на свое отражение в зеркале и поправив бутоньерку на традиционной мантии вышел из комнаты.

Отредактировано Andrew Zabini (2013-02-03 12:20:36)

С Пьюси было легко. Привычно. Приятно. И дело не в галантности молодого человека и не в его прекрасно подвешенном языке. Эдвард был для Эндрю не просто лучшим другом, а практически братом, и девушка знала, насколько ее будущий муж дорожит этой дружбой. Офелия догадывалась, что, выскажись Пьюси против ее кандидатуры, никакого разговора о ее браке с Забини не было бы и в помине. И, как пишут в маггловских книгах, то, что было дорого Эндрю, становилось дорогим и для нее. Просто потому, что оно было важным для ее жениха. Поэтому Офелия, пожалуй, могла сказать, что любила Эдварда. Как друга, как родственника, как фактически брата Эндрю. И никак иначе.
Когда он принялся открещиваться от своего титула, Офелия с улыбкой покачала головой. Такие люди, как Пьюси, став Королями, остаются ими навсегда.
Привычные интонации, привычная манера речи... Девушка действительно сначала не поняла, о чем говорит молодой аристократ. Разум словно отказывался мириться с этим.
Эдвард продолжал плести кружево комплиментов. Офелия слышала их от него десятки, сотни раз. Но постепенно она осознавала, что стоит за ними уже другое. В голове откуда-то возникла мысль, что это нарочно, что Пьюси специально подослали к ней, чтобы удостовериться в ее готовности выйти замуж за Эндрю, но эта мысль почти сразу отпала. Нет, тут, похоже, все всерьез.
Офелия молчала. Необходимо было что-то сказать, чтобы как-то выпутаться из этой ситуации. Бывших слизеринцев не бывает, а слизеринец по определению не может позволить себе роскошь быть слабым. Но вместо выхода из положения в голове девушки вертелись другие вопросы. Знал ли Эндрю об этом? Как бы отнесся к этому? Действительно ли, дай она ему надежду, Эдвард бы предал своего лучшего друга? И что бы выбрал сам Эндрю, если бы перед ним стоял выбор: ее или Пьюси?
Офелии вдруг стало физически сложно оставаться в комнате с шафером. Его усмешка, чем-то похожая на оскал, даже слегка напугала девушку. Она видела Полоза без маски обаятельного угодника, видела его жестокость и ей совсем не хотелось, чтобы кто-то из-за этого пострадал, в первую очередь Эндрю.
Нотт уже даже открыла рот, чтобы сказать что угодно, так как молчать было нельзя, как вдруг появился домовой эльф с письмами для нее и Пьюси. Офелия ухватилась за письмо как утопающий за соломинку. Вчитываясь в строки послания, несмотря на происходящее, девушка все равно представила, как ее жених бродил под ее окном и как его потом уводили, и не смогла сдержать улыбки. И при этом в голове промелькнула мысль: "А ведь года два-три назад я бы даже думать не стала... Ликовала бы - сам Король признался мне в любви! Честолюбие и амбиции были бы удовлетворены. А сейчас иду на поводу сердца... Да и к тому же не могу я так опозорить свой род, сбежав из-под венца, пусть даже и с чистокровным, когда эта свадьба благословлена моими родителями, а через них - поколениями моих предков".
Свернув письмо, Офелия подняла на Пьюси глаза, полные горечи и сочувствия. Она действительно хотела как-то помочь, пусть и не по-слизерински. Заставив себя на мгновение забыться, она быстро подошла к Полозу и поцеловала его в щеку. Как поцеловала бы отца или брата. Была бы девушка чуточку повыше - поднялась бы на цыпочки и поцеловала в лоб. Она не смела дать надежду там, где ее не было.
Тут за дверью раздался какой-то шум. Офелия взглянула на часы - время неумолимо приближалось, за ней вот-вот должны были прийти. Девушка вновь посмотрела на Эдварда.
- Идите... Ваше место сейчас рядом с вашим другом...
Хотя она и старалась говорить спокойно, в глазах Офелии по-прежнему были сочувствие и сожаление. Она прекрасно осознавала, что позабыть об этом не сможет, как и то, что уже стоя у алтаря, она не сможет не посмотреть на Пьюси.

Эндрю был взволнован и готов взорваться буквально от каждого неверно брошенного слова или поздравления. Стоя у алтаря, он вспоминал, как они шутили с Офелией как-то сидя у камина в Гостиной, что стоило бы сбежать и пожениться вдали от всех, желательно где-то у воды и наслаждаться тишиной леса. Собственно он мечтал увезти ее в Италию, и все было готово. Это был его подарок на свадьбу – увезти ее как можно дальше ото всех, скрыть от других. Да, он эгоист, но это был лишь его ангел и он не позволил бы никому прикоснуться к ней или обидеть. Эндрю продолжал смотреть на дверь, которая вот-вот должна была открыться. Подружки невесты, бросающие цветы, а в конце… она. Он готов был упустить появление оных, чтобы поскорее заглянуть в ее глаза, и был уверен в том, что нет и не будет прекраснее ангела, чем его в своем подвенечном наряде.
- Поверь, ты все равно увидишь мисс Офелию у алтаря, никуда уже она не денется. Разве что я бы ее украл. Но я красть ее не собираюсь, а никому другому такое провернуть она не позволит. Кстати, твое письмо я нахожу удивительно сентиментальным. Надеюсь, что это пройдет, – Эдвард, о котором он даже на некоторое время забыл от волнения, вновь в своей манере решил разрядить обстановку.
- Если бы я был гриффиндорцем, мой друг, или если бы не знал тебя настолько давно, я бы поверил тебе на слово и непременно вызвал на дуэль, – с усмешкой произнес Эндрю. – И благодарю за беспокойство о моей сентиментальности, – Забини легко задел локтем Эдварда. - Будь добр, улыбайся сегодня, не хочу, чтобы Офелия испугалась тебя, давая клятву. – Это было шуткой, но в какой-то момент Эндрю показалось, что его друг говорит взаправду, да и выражение его лица было довольно напряженным.
«Странно, будто что-то тревожит его, неужели Кассандра вновь успела испортить ему настроение?» - пронеслось в голове юноши.
- И вообще, твое дело сейчас молиться о том, чтобы я не потерял по дороге кольца, и выглядеть влюбленным дураком. Второе у тебя, кстати, неплохо выходит. – Вновь искрометная шутка, но в этот раз довольно колкая, хотя Эндрю выдержал и ее, оставляя на лице место лишь усмешке.
- Пусть молится тот, кто потеряет эти кольца, потому что я держусь из последних сил, а если не перестанешь надо мной издеваться, то я лично уговорю твоих родителей и мою матушку, что Кассандра самый лучший вариант для тебя. Правда последняя убьет меня лично, если узнает, но завтра я уже буду далеко, так что смерть меня минует. – Эндрю рассмеялся. Он знал, что отношения между его сестрой и Эдвардом были весьма неоднозначными, хотя, если бы не упрямство его сестры, он был бы лишь счастлив, стань его друг официальным членом их семьи. Если бы Эдвард только знал, сколько раз он упрашивал свою сестру быть столь же милой и обаятельной с ним, как их тетушка Астория, и что однажды это ему удалось, хотя ненадолго. Кэсси будучи слишком любящей свободу не могла позволить себе удержаться от колкости в адрес Пьюси.
Он немного расслабился, все же поддержка друга пошла ему на пользу, а, возможно, быть рядом с Эдвардом было его привычкой, но теперь он должен учиться быть главой семьи, однако одно будет неизменно: в тени будет он, а не Офелия – солнечная и яркая.
Гости стали вставать и этот звук возвестил Эндрю, что невеста уже скоро будет стоять рядом с ним. Он выпрямился, стараясь быть невозмутимым. Подружки невесты бросали лепестки роз, устилая ими дорожку, по которой должен был пройти его ангел. Он ждал изо всех сил, пытаясь не сдвинуться с места. Вот его сестра, подмигнув, занимает свое место, и Эндрю мысленно просит ее не закатить скандал с Пьюси. Он не простил бы никого, кто испортил бы этот день.
Офелия шла медленно по проходу, держа отца под руку, и Эндрю не мог сдержать улыбки, она была еще прекраснее, чем он мог себе представить. Ее взгляд из-под фаты, которую хотелось поскорее убрать, чтобы не мешала ему разглядеть ее, заставил его забыть о других. Несколько секунд он стоял и не мог пошевелиться, даже когда Офелия и ее отец подошли к алтарю.
- Ты прекрасна, - прошептал он и, улыбнувшись, все же принял ее руку из рук мистера Нотта. И это прикосновение заставило его наконец-то поверить, что он не спит. Доведя девушку до алтаря, он не стал отпускать ее руки.
Волшебник, которому было поручено обручить их, стал говорить торжественную речь, а Эндрю не мог никак оторвать своих глаз от невесты. В голове крутилось лишь одно: «Я люблю и убью любого, кто посмеет украсть ее у меня».

Отредактировано Andrew Zabini (2013-02-04 19:30:15)

Офелия была счастлива. Пожалуй, это действительно было так. Ей казалось, что она в каком-то трансе, и если бы она отвела взгляд от своего жениха, то наверное просто упала бы прямо на глазах у всех. Это была словно защитная реакция разума, дабы не чувствовать направленных на нее взглядов. 
Только когда Эндрю коснулся ее руки, когда она услышала его голос, девушка очнулась и улыбнулась, осознавая, что сейчас она действительно чувствует себя счастливой. Страх отступил, рядом с ним она ничего не боялась. И в который раз пожалела, что пришлось устраивать все это представление. Но другого варианта не было. Noblesse oblige. 
Девушка знала, что после этого разговора не сможет не посмотреть на Эдварда. И дело не в праздном любопытстве. Она словно случайно взглянула на него, не смея остановить на нем глаза лишнюю секунду. Ему хватало сил держаться, она не имела права его подвести. Пьюси наблюдал за ними с каким-то благоговением, но без всякой улыбки. Сердце Офелии болезненно сжалось. Если бы она была романтично-глупой, она бы подумала, что, быть может, в каком-то параллельном пространстве все могло сложиться иначе. Но Офелия была слизеринкой, слишком разумной, слишком любящей другого. Она будет женой Эндрю. Ныне, присно и во веки веков.
Повторяя слова клятвы, привычные, отскакивающие от зубов, Офелия искренне в них верила. Она смотрела на Эндрю и знала, что ее место здесь и нигде больше. 
Когда дело дошло до колец и у всех присутствующих сложилось впечатление, что Полоз умудрился их то ли забыть, то ли потерять, девушка все-таки вздрогнула от его затравленного взгляда. Но, несмотря на это, она верила во всегдашнее благоразумие Эдварда. Сорвать свадьбу лучшего друга отсутствием колец - это было бы слишком мелко, не в его духе, и не после их разговора. Подобной рассеянности можно было бы ожидать от кого угодно, но не от слизеринского Короля. Поэтому, когда он с невиннейшим видом наконец извлек коробочку, Офелия благодарно улыбнулась Пьюси, при этом про себя представляя, как после окончания официальной части будет удерживать уже мужа от расправы над шафером за подобные шуточки. Слизеринские дружба и преданность - гриффиндорцы наверняка восприняли бы это как не слишком удачную шутку и крупно бы просчитались.
Она понимала, что зря волновалась. Как вообще можно волноваться, когда рядом самые близкие и дорогие люди? Подобные совместные секреты связывают почти так же крепко, как и брачные узы. Офелия знала, что никогда не забудет этого признания, но знала и то, что никогда о нем не напомнит. Слизеринское благородство - еще один "ошибочный парадокс".
Кольцо на пальце показалось ей непривычным. Девушка про себя улыбнулась: "Мерлин, вот о чем я сейчас думаю? При чем тут это?"
Офелия смотрела на Эндрю и ей хотелось беззвучно сказать ему, что она любит его, но не стала этого делать. Во-первых, он и так это видит по ее глазам. А во-вторых, она должна была промолчать, ради Короля, которому хватило сил отступить и, мало того, присутствовать здесь.