Начнем с того, что сегодня выходной, можно безнаказанно сходить в Хогсмид, но все так заняты подготовкой к экзаменам, что никого силой не вытащишь из гостинки или библиотеки, чтобы немного проветриться. Мир в очередной раз демонстрировал, что в нем нет предела совершенству. Если бы настроение Поттера было цветами, оно было бы двумя траурно-красными гвоздиками. От безысходности он скорчил царственную рожу своему отражению в зеркале, безбожно напугался и многозначительной дробной походкой направился в Хогсмид. Один. Позже он понял, что хотя бы в этом не одинок.

Он тащится позади Пьюси и некоторое время думает, а не кинуть ли в него комком весенней расчудесной грязи - такой восхитительно липкой и жирной на вид, что можно не переживать - такая, по закону подлости, всегда летит исключительно в голову. Еще Джеймс Поттер задней мыслью пытается определить, когда это комок грязи из-за спины стал более предпочтительным оружием, нежели Ступефай, но работать на два фронта, к тому же созерцая суровый затылок идущего впереди оппозиционера, мозг отказался категорически, и Поттер решил подумать об этом в следующий раз. Спустя некоторое время Джеймс сдался под напором абсолютно не свойственной ему брезгливости - даже ему не хочется сегодня марать руки. Зато можно как-нибудь по-другому испортить слизеринцу настроение - не упускать же такую замечательную возможность поупражняться в остроумии. К тому же сегодня Пьюси без своего вассала Забини. Жизнь медленно, но уверенно начала приобретать смысл.

- Подданные отвергли своего монарха, а, Пьюси? - лениво тянет Джеймс, намекая на полное отсутствие вокруг Короля его преданной свиты, смотрящей ему в рот, когда до противника, а, соответственно, и до дверей в "Три метлы", остается всего ничего. Джеймс никогда  не понимал стремления змей боготворить Пьюси, впрочем, если последний не может без чьей-то помощи завязать шнурки - то его остается только пожалеть. Гриффиндорец ухмыляется - у него стремительно повышается настроение, буквально в геометрической (если бы он только знал, что это такое...)прогрессии, и теперь из минус со семнадцатого оно обосновывается где-то в районе плюс бесконечности, потому что нет ничего более бодрящего с утра, чем не-дружеская стычка с Пьюси, способная едва ли не тучи разогнать над головой и заставить серую весеннюю хмарь небесную разойтись.

Можно бы было обогнать Пьюси, чтобы первым войти в трактир, оттолкнуть его плечо, оттеснить, задеть, в общем, все что угодно, но в последнее время Поттер чувствовал, что непозволительно повзрослел. И еще более непростительно поумнел. На ребячество его уже не тянуло, так что в данной ситуации истекать ядом позади было самым лучшим вариантом, чтобы завязать разговор.

Мерлин, отрада для глаз - наблюдать, как Пьюси от одного только его голоса шарахается в сторону и судорожно ищет палочку. Джеймс удовлетворенно цокнул языком - совсем загонялся князь, на ровном месте, пора на покой. Как там? Король умер? И слава Годрику. Пьюси не подкачал. Вместо того, чтобы выматывающе молчать, что было бы лучшей тактикой, дабы Джеймс потерял всякий интерес (кроме того, чтобы потыкать его палочкой - неужели вправду издох? Радость-то какая...), он ответил, да еще и каким тоном, с каким напряжением, первый приз за главную роль, будьте добры. День налаживался и из безнадежного начал выкарабкиваться в подающий огромные надежды.

- Спешу и падаю ниц, твое величество, - с ухмылкой парировал Джеймс, - Не оставляй их одних надолго. Кто знает, может Забини надоело быть всегда в тени. Я не уверен, что ты будешь в состоянии подавить бунт в своих владениях. Будет печально наблюдать, как с твоей головы срывают корону.

Каждый ученик в школе в курсе, как строятся отношения внутри гнезда змей. Либо сожрешь ты, либо сожрут тебя, и правят бал только те, кто могут запугать остальных посредством каких-то собственных выдающихся качеств. По-мнению Поттера, Пьюси находился на эволюционной ступени где-то между верблюдом и утконосом, а, значит, из всей их шайки был едва ли не достойнейшим представителем. Во всяком случае достойным того, чтобы скрашивать одинокие хмурые утра самого Джеймса. В том, чтобы Пьюси оставался во главе стола, у Поттера был и свой шкурный интерес, о котором он предпочитал как можно реже распространяться. Слизеринец был идеальным противником - без такого жить стало бы не в пример невыносимее. Не воевать же, в самом деле, с этой Забини. Несмотря на то, что Пьюси стоял около дверей трактира, и Поттер принял решение его не обгонять, все же стоять на улице гриффиндорцу надоело - небо не прояснялось, кажется, собирался дождь, но уже ничто не могло испортить устоявшегося на положительности настроения. Парень сделал несколько широких и решительных шагов в сторону своего ненаглядного врага, с решительным видом, будто собирался идти на таран.

- Надеюсь, ты побрезгуешь войти внутрь, особенно после того, как туда войду я, - и Джеймс толкнул дверь заведения, оставляя Пьюси на улице одного. Он бы сильно расстроился, если бы змей не вошел следом, ведь, по всем приметам, направлялся он именно сюда. Джеймс ощутил душевный подъем - как хорошо бывает обломать кому-то все его грандиозные планы, пусть и после этого непременно вновь начнется скука. Остается только надеяться, что гордость Пьюси не загрызет его насмерть, и он все же перестанет ошиваться за дверьми. С особенно широкой улыбкой Джеймс заказал сливочного пива и плюхнулся за свободный столик.